Как только человечество изобрело деньги, у него сразу возник вопрос, а где их взять, если их нет в моменте. Как вариант «номер раз» их искали в «ближнем круге» — в семье, в клане, в купеческом товариществе. Потому что «со своими» проще «договориться» или «передоговориться», если возникла та или иная финансово-экономическая «волатильность». О том, как в России берут в долг, — в комментарии Алексея Верижникова, директора ВЦИОМ-Консалтинг.

В античном мире возник институт ростовщичества — всеми морально осуждаемый, но чрезвычайно живучий, поскольку ссудные возможности «ближнего круга» всегда были несколько ограничены. Достоевский обессмертил образ «старухи-процентщицы», проведя главного героя через ницшеанское искушение топором. В Средние века в Италии появился институт банков, с которым мы живем до сих пор. А в конце ХХ века были введены такие новации, как «исламский банкинг», декларирующий, что он предположительно не берет ссудный процент, и «микрофинансовые организации», процветающие преимущественно на развивающихся рынках.

Исследование ВЦИОМ показало, что два основных варианта, где взять деньги, — это у «своих» (родственники, близкие друзья) и банки. За двадцать лет (данные 2024 года vs данные 2004 года) доля готовых занимать у «своих» незначительно сократилась с 61% до 55%, а готовых «подзанять в банке» — подросла с 18% до 34%, что можно охарактеризовать как «значимый рост с низкой базы». Также за 20 лет на 20 процентных пунктов (с 36% до 56%) выросла доля тех, кто вообще не любит занимать деньги. Это результат роста финансовой грамотности населения и растущей «финансовой трезвости», когда людям перестает мерещиться «бриллиантовый дым». Любителей «жить по средствам» предсказуемо больше среди жителей обеих столиц, среди лиц, удовлетворенных своим достатком, и среди людей с более высоким уровнем образования.

Но все же ситуации, когда нужно оперативно добыть сумму денег, превышающую остаток на карте или же «лежащее под матрасом», в жизни происходят. И здесь возникает развилка между «формальностью» и «неформальностью»: пойти «к своим» или «в банк»? Как показывает исследование, «неформальная тропа» до сих пор предпочтительна, и она пока не зарастает. Объяснить это можно следующим: не нужно собирать «бумажки» (справку с работы о зарплате, 2-НДФЛ и пр., — а у работающих в «гаражной экономике» их и нет), можно договориться «по понятиям», что делать с инфляцией, накинув на заем условные 10 процентов (а банковский процент может оказаться выше), можно взять деньги в валюте и вернуть такую же сумму в валюте, можно просить об отсрочке и т.п. Однако в нынешние времена на просьбу одолжить денег даже от друзей и родственников можно услышать хоть и вежливый, но суховатый ответ: «Ты знаешь, я тебя понимаю, но у меня сейчас столько нет. У тебя же „белая зарплата“? Почему бы тебе не взять потребительский кредит в банке?»

Увеличение числа людей, готовых брать небольшие кредиты в банках, напрямую зависит от готовности банков упрощать процедуру выдачи кредитов. Например, расширять практику выдачи «кредита до зарплаты» на небольшие суммы (условно, не более половины медианной зарплаты по региону) только по паспорту и при быстрой онлайн-проверке кредитной истории. Определенные риски здесь есть, но они точно не выше, чем, например, у сетевых магазинов электроники, готовых продавать в кредит не очень дорогие товары только по предъявлению паспорта.

Отдельная история — это формирование личной зависимости и «сетей личной лояльности» у людей, берущих в долг «у своих». Так, в романе Сергея Минаева «Духless» описывается ситуация в Санкт-Петербурге «нулевых», где, по словам автора, «все были должны всем». Причем все и давали в долг, и брали в долг, образуя причудливые конгломераты взаимопроникающих долгов и почти древнеримских отношений образца «патрон — клиент».

Отдельная история — микрофинансовые организации. По данным текущего исследования ВЦИОМ, только 1% опрошенных готов обращаться к ним. В России история микрофинансовых организаций — это, с одной стороны, история людей, готовых брать в долг с тайной надеждой, что возвращать не придется, а с другой стороны — история людей, готовых добиваться возвращения этого долга с использованием, мягко скажем, разного инструментария. Хотя все течет, все изменяется, и микрофинансовые организации сейчас декларируют, что они стали другими.

Причем пейоративные коннотации, связанные с микрофинансовыми организациями, это, по большей части, российская история, относящаяся к «особенностям национальной охоты». В ряде развивающихся стран, например в Бангладеш, микрофинансовые организации сыграли позитивную роль в развитии национальной экономики, выдавая бедным фермерам относительно небольшие целевые кредиты под покупку какой-то конкретной вещи в малоземельном фермерском хозяйстве — условно, дизель-электрогенератора, мотоблока или нескольких центнеров удобрений. Но кредитная сфера — это всегда сфера ментальности, поскольку деньги и денежные отношения изначально были ментально-символьным конструктом. И золото, и раковины каури — это всё проходящее по разряду «потому что это красиво».