Несмотря на достаточно сдержанное отношение россиян к перспективе введения цифрового рубля, решение Банка России начать в ближайшее время эмитировать цифровой рубль — своевременное. Иначе придется отдавать территорию криптовалютам, которые, сколько их не критикуй, особенно акцентируя то, что они ничем не обеспечены, продолжают пользоваться спросом и активно используются — причем преимущественно для различных операций в «серой зоне».

Криптовалюты относятся к категории так называемых частных денег. Это деньги, эмитируемые не государством, а частными институциональными субъектами. История богата примерами «частных денег». Например, в Британской империи свои «частные деньги» выпускала Ост-Индская компания. В США в период так называемой Свободной банковской эры, длившейся с 1837 по 1866 год, свои «частные деньги» выпускали отдельные штаты, отдельные банки, отдельные железные дороги, отдельные муниципалитеты и даже отдельные магазины и церкви. Эмиссия «частных денег» особо пышно расцветает в периоды ослабления центральной власти. Так, в начале 90-х одно из крупных российских свиноводческих хозяйств выпускало чеки-«свинобаксы».

Ключевое различие между национальными валютами, выпускаемыми центробанками государств, и «частными деньгами» — это уровень их обеспеченности. Центробанки хотя бы пытаются их чем-то обеспечить (или говорят, что пытаются). А если они этого должным образом не делают, то национальные экономики расплачиваются инфляцией, увеличением госдолга, ухудшением платежного баланса и т.д., что напрямую сказывается на гражданах. «Частные деньги» — это «отношения без обязательств». Если граждане начинают пользоваться «частными деньгами», то либо они верят в них на слово, либо, как в случае с вышеупомянутыми «свинобаксами», им некуда деваться.

Криптовалюты — это та история, где верят на слово. Криптовалюты имеют статус «цифрового товара». Вопрос их базовой стоимости не определен. При неопределенной базовой стоимости они остаются лишь спекулятивным инструментом. Если в один прекрасный момент их перестанут «хотеть», их стоимость теоретически может упасть до нуля. Исторический пример — «тюльпанная лихорадка» в Голландии в первой половине XVII века. Тюльпаны стали «частными деньгами». Их так «хотели», что стоимость луковиц тюльпанов отдельных редких видов доходила до стоимости особняка. Скоро эти «частные деньги» превратились во фьючерсы — на аукционах покупались и продавались урожаи тюльпанов некоего энного года в будущем. Эти «урожаи будущего» существовали исключительно в виде записей в тетрадках «кто кому должен». А потом пузырь лопнул, и стоимость тюльпанов упала до стоимости обычных цветочков для скромных букетов. Поэтому будет лучше, если перед тем как потребители сойдут с ума по поводу какого-нибудь условного «крипто-свинобакса», государство и его центральный банк зайдут со своим предложением цифровой валюты. Для всех будет надежнее.

Но в этом случае и современные государства должны не плошать и предоставлять убедительные аргументы, что эмитируемые ими деньги — неважно какие: бумажные, электронные, цифровые, — будут в разы обеспеченнее любых разновидностей «частных денег». А с этим, как принято говорить на молодежном сленге, «все сложно».

Исторически у денег было золотое обеспечение. С появлением в обращении бумажных денег стоимость «бумажек» обеспечивалась физическими золотыми запасами государств, где слитки хранились в глубоких бункерах под множеством замков. В 1971 году США вышли из Бреттон-Вудской системы, существовавшей с 1944 года и предусматривавшей привязку стоимости национальных валют к объему хранимых государствами золотых запасов.

После этого со стороны крупнейших западных государств началась игра «а поверь мне на слово — оно же у меня честное», похожее на игру эмитентов «частных денег». После отмены Бреттон-Вудской системы первое время существовала некая маловразумительная «валютная змея», где курсы основных европейских валют хитрым образом увязывались друг с другом. А в 1976 году была введена Ямайская валютная система «плавающих курсов» основных мировых валют относительно друг друга.

С определенными модификациями Ямайская система существует до сих пор. Есть пять основных резервных мировых валют — доллар США, евро, британский фунт, японская иена, швейцарский франк, чьи курсы «плавают» относительно друг друга. На понятийном уровне принято верить, что они «твердые» и, соответственно, «надежные». В основе веры лежит предполагаемая безальтернативность этих основных валют (китайский юань недавно также получил статус мировой резервной валюты, но его реальная доля в мировой торговле пока очень мала — в районе 3%).

Насколько эти валюты «твердые», показали финансовые пертурбации экономического кризиса 2008-2009 годов и «ковидного локдауна» 2020-2021 годов. Западные экономики начали нещадно «печатать деньги» в рамках так называемых количественных смягчений, а уровень госдолга в большинстве из них либо приблизился к 100% от ВВП, либо уверенно перешагнул за этот порог (в то время как в западных учебниках по экономике в целях сохранения финансовой стабильности настойчиво рекомендуется не превышать уровень выше 60% от ВВП). Результатом подобного рода финансовой «дисциплины» стал разгул мировой инфляции, влияние которой сейчас остро ощущают все страны мира.

В условиях, когда и национальные валюты, и «частные деньги» становятся «понятийными», перед потребителем стоит очень сложный выбор, который он должен сделать интуитивно на уровне «верю / не верю». Поэтому после всего случившегося национальным государствам нужно будет очень сильно постараться, чтобы обеспечить веру в свои свежеиспеченные цифровые валюты. Ровно для того, чтобы потребитель сделал «правильный выбор» — не в пользу биткоина настоящего или соблазнительного цифрового «свинобакса» будущего.